ГОД ОНЛАЙН!

— был хорошим, а потом нанес племяннику психологическую травму
— одинаково хорош и в белом, и в черном
— воспитатель из него откровенно говоря так себе
— хороший брат, непонятно только кому - сестре или зятю
— в свои годы все равно гоняет молодежь

— В какой-то момент мне подумалось, уж не ты ли стреляла в меня.
— А почему ты решил, что не я?
— Потому что они промахнулись.

Он ненавидел ее за то, что у нее так легко получалось то, что не получалось у него. Она ненавидела его сильнее всех в этом мире. Даже сильнее создания, которое отняло у нее дом и настоящих родителей, которое отняло ее жизнь. Каким мучением было видеть его в школе снова и снова, наблюдать, как все кланялись и дрожали перед ним. Как многие фэйри хотели бы оказаться среди его неизменной свиты, что помогала Кардану творить всякие бесчинства и издеваться над смертной и ее сестрой-близнецом. Каждый ее взгляд, брошенный в его сторону был пропитан ядом, охватывающим каждую клетку тела с каждым разом более сильной хваткой. В конце концов, добравшись до самого сердца.
Она бы с удовольствием воткнула кинжал в его грудь и покончила с бесконечными унижениями и страхом. Но считала, что лучше получить иммунитет от всего этого и стать сильной, нежели сдаться.
Он не мешал своим друзьям придумывать все новые и новые способы поиздеваться над Джуд Дуарте. Стоял и смотрел на то, как она страдает. И пока на губах сияла самодовольная улыбка, в груди появлялось чувство, которое заставляло приходить в ярость. Он и в смертную? Да не может этого быть. В смертную, которой хватит удара от обычного оружия, чтобы она истекла кровью и закончила свой жизненный путь? Смертной, которая пытается быть похожей на них, хотя не имеет никаких способностей кроме размахивания мечом? Смертной, которая его спасла, а потом сделала своим пленником и заставила заключить с ней договор.

– Больше всего я ненавижу тебя за то, что думаю о тебе. Часто. Это отвратительно, но я ничего не могу поделать.

Признаться в этом не так страшно, как получить стрелу из арбалета? Он ненавидел себя за то, что произнес эти слова, но в то же время ощутил такое приятное облегчение. Может все же лучше смерть, чем столь долгая и мучительная борьба с самим собой?
– Ты действительно хочешь меня. И тебе ненавистна эта мысль.
После заключения договора приближающаяся коронация, визиты в Двор теней. Сам бал, где собрались фэйри, чтобы поприветствовать своего нового короля. И неожиданный поворот, от которого у Кардана изменилась вся его жизнь. Поначалу злость, ведь он этого не хотел, после принятие условий и напоминание, что он не свободен, а связан узами договора с Джуд и обязан ей повиноваться. Со временем ему даже начинает нравится новое положение, и он все так же сильно хочет того, чего желал до того как стал королем. Смертную девчонку, которая выводит его, заставляет смеяться и чувствовать себя кем-то еще кроме ничтожества и короля, который приведет Эльфхейм к падению.
Он уже принял свою слабость. Она же все еще сопротивлялась, но при этом продолжала защищать. Обманывала себя, что делает это только ради своего сводного брата, хранит трон для него, но волновалась и за нынешнего правителя. Одна бреш в защите, вторая, и вот теперь уже она не понимала, как себя вести.
Похищение Никасией, ярость Кардана. Спасение Джуд. Смерть Балекина.

Смертные девушки не становятся королевами Фейриленда.

Он всегда любил бросать вызов. Это был очередной. Предложил смертной расторгнуть договор и стать его королевой. Она согласилась и даже казалась счастливой, когда ехала рядом с ним на встречу с морской королевой. А после...Ему пришлось. Чтобы спасти и не лишать ее жизни за убийство собственного брата, которого он и сам с удовольствием бы отправил к праотцам, Кардан изгнал свою королеву из Эльфхейма. Лишился части себя и своего сердца и стал править в одиночку, ожидая дня, когда его супруга разгадает загадку, что заключена в условиях ее изгнания.
Ждал слишком долго, уже не позволял обманывать себя и старался изо всех сил быть достойным правителем, чтобы когда его королева вернулась, ее не настигло разочарование.

Как правило, ты можешь заставить бояться любого, но я совершенно не привык бояться за тебя.

Они чуть не потеряли друг друга. Их чуть не разделила смерть. Но они пережили это. Пережили и превращение Кардана в змея. И пока все жаждали его убить, прикрываясь благородной целью спасти королевство, она искала другие способы решения возникшей проблемы, лишь бы не навредить своему королю.

– На что это было похоже? Быть змеем.
– Это было похоже на то, словно ты сидишь взаперти в темноте. Я был одинок, и мне инстинктивно хотелось наброситься на кого-нибудь. Возможно, я не стал полностью животным, но и самим собой я больше не был. Не мог больше рассуждать здраво. Мыслей не было, были только чувства – ненависть, ужас, желание уничтожить. Я мало что получил тогда, но тебя не забывал ни на секунду.

Он снова стал собой. Сбросил с себя змеиную кожу вместе с предсказанием, что портило ему жизнь и заставляло многих отворачиваться от него. Теперь он был королем, рядом с которым сидела верная и мудрая королева.

Фея огня дракона, принцесса павшего королевства, просто девочка, которая нечаянно влетела в интриги правителей неизвестного ей мира головой вперед.
  Фара обставила для Блум чертовски трогательную историю. После окончания войны никто не хотел новых претендентов на трон Домино. Этому королевству лучше всего было оставаться в руинах навечно. Фаре не нравилось называть это политикой. Она все время твердила про безопасность.
Может, стоило просто утопить еще одну принцессу в озере Роккалучи?

    Блум привыкла жить без магии. Все, что с ней происходило, пропускалось сначала через сито рациональности. А потом, с легкой необязательностью, Блум вспоминала, кем является на самом деле. Ская зацепило отличие Блум от всех прочих ему знакомых фей. Шутка ли, фея, которая верит навигаторам больше, чем своим снам. А верит ли?

    Сны Блум были отдельной темой. Скаю о них, конечно, знать не следовало. Блум снились озерные утопленники, съехавшие колдуны и Сожженные в древних стенах замка Домино. Иногда во снах с Блум кто-то разговаривал, а потом сны стали сбываться.

    Блум никогда не нравились сказки про принцесс, где храбрые принцы обычно спасали трепетных красавиц от злых драконов. Блум все время хотелось, чтобы хоть одному горе-принцу страшный дракон откусил голову вместе со шлемом, а потом дожевал бы глупую принцессу и спалил к чертям весь белый свет. Потому что драконов меньше, чем принцев, принцесс и всех их сказочных романтических изысканий. Тогда Блум не знала, что это из солидарности.

    Блум не чувствовала себя уместной в Алфее, ей нравился магический мир, но рамки Фары и Розалинды ее стесняли. Фара боялась потерять контроль над происходящим, Розалинда желала обладать силами Блум единолично. Феи сторонились подкидышей. Девчонкам не всегда нравились те, кто умел уводить чужих принцев одним лишь хитрым прищуром.

    Почти наверняка у Блум были типичные подростковые головняки, но им здорово недоставало эпичности. В Алфее с эпичностью проблем не было никогда. Отныне плохое настроение Блум больше не было исключительно ее бедой, вот только круг друзей Блум стоило бы основательно пересмотреть.

    Блум агрессивна, амбициозна, решительна и недальновидна. Она привыкла принимать решения сгоряча, жалеть врагов и клеймить друзей за малейшие промахи. Блум стоило бы поумнеть. 

    Я не хочу идеальную зефирную принцессу с любовью ко всему сущему. Блум способна на большее.
Я не хочу коварную хитрую стерву, которая с места в карьер может всех обвести вокруг пальца. Блум - чужая в мире магии, и без набитых шишек обойтись не получится.
    Я хочу дракона, и Блум может основательно зажечь. В каком виде дракон Блум будет существовать, можем решить совместно. Вариантов несколько. От доппельгангера до полноценной трансформации в хвостатое чудовище. Дракон может быть лишь метафорической силой, а может оказаться силой вполне физической. Или где-то между.

    Блум, возможно, стоит знать, что это именно эраклионцы совместно с солярийцами в прошлом обратили ее родное Домино в пыль. И придумали красивую легенду про злых ведьм. Ведьмы, конечно, были, но у них в то время наблюдался некоторый дефицит кадров.

    Просто для справки. Когда драконья магия вышла из-под контроля, король Орител превратил две трети своих подданных в одержимых Сожженных. Королю этот фокус неожиданно пришелся по вкусу, и он вознамерился проделать его над армиями соседних королевств, заодно (как бы между прочим) значительно расширив границы своей страны.

   Но все это где-то там бесконечно далеко от Блум. На том почтенном расстоянии, когда можно не знать, не думать и не вникать. Здесь и сейчас проблемы совсем другого толка.

---

Пишу посты среднего размера от 2к до 8к. Пишу не по счетчику, а по ситуации, вдохновению и контексту. Скорость бывает разная. Можем взять за отправную точку два поста в месяц, а там как повезет. Предпочитаю 3 лицо, простой доступный язык и осмысленные метафоры. К красивому оформлению отношусь спокойно. Люблю умеренное внеигровое общение по интересам. Предпочитаю долговременные союзы. Понимаю слово «нет» и уважаю личное пространство. Оставляю окончательный выбор внешности за игроком.

[indent] Сергей, Сережа, Сереженька - талантливый, смелый, амбициозный, всегда первый. Почти всегда.
[indent] У Дарклинга есть любимцы, которым достаются усилители и власть. Сергей никогда не входил в их число, Сергея Дарклинг всегда держал на каком-то расстоянии от себя, пускай тот и стал негласным лидером корпориалов, подмяв их под себя. Он все стремится ввысь, все хочет сиять ярче всех и получить больше всего власти, и злится от того, что не выходит. Что он, что Зоя - обоим тесно в рамках, в которых они вынуждены жить.
[indent] Он не стесняется выступать, устраивает свары с эфериалами, но сам тоже боится. Боится Дарклинга, потому что его опасно не бояться, и боится Ивана, потому что он наделен большей властью, ему дарована большая сила, и Сергея это злит. Сергей хочет большего, его не устраивает быть очередным сердцебитом и одним из многих, поэтому, когда появляется возможность возглавить Вторую армию - он хватается за нее, цепляется зубами и не хочет отдавать Алине.
[indent] Сергей, Сережа, Сереженька - талантливый, смелый, амбициозный, но чего-то не хватает. Чего же?

---

Требования совершенно стандартные - знать канон [мы не учитываем две последние книги, они слишком странные], любить персонажей и хотеть развивать их. Мы, в целом, следует за сюжетом книг [и миксуем его с тем, что происходило в первом сезоне сериала], но лишь с тем исключением, что Женя остается верна Дарклингу [и вообще остается с ним во всех смыслах], а сам Дарклинг не умирает, а находит способ затесаться в ряды гриш, притворившись тем, кто имеет власть - Давидом Костиком, чью личину без труда примеряет на себя. Все остальное - неизменно, поэтому если у вас есть на то желание, вы можете отыгрывать каноническую смерть, а можете выжить, разберемся по ходу дела как это обыграть и обставить. Роман с Марией, соответственно, тоже здесь остается на усмотрение игрока.
Мы с Женей пишем посты от третьего лица в настоящем времени, объем 3-5к, и лично мне уже сложно на регулярной основе воспринимать посты больше 5-7к, честно говоря.

Ванда потеряла Пьетро. Ванда потеряла Вижна. Ванде, кажется, что она никогда снова не начнет доверять кому-то, потому что больше не хочет испытывать такой обжигающей боли. Она сводит её с ума. Сверлит в висках, не отпускает ни на секунду. Ванда не может думать ни о чём другом.

Питер — это металл в волосах и свобода в душе. Ртуть — это не просто прозвище, это образ жизни. Сто и одно слово в секунду. Слишком крут для этого мира. Но Питер смотрит в глаза Ванды и видит бесконечное море тоски.

«Глянь, как на Пьетро похож. У них одинаковые способности?»

Но на Пьетро, воспоминания о котором отзываются в Ванде невысказанной скорбью, Питер совсем не похож, Питер — другой. Ванда вглядывается в чужие глаза, но брата в них не видит, сколько бы ни пыталась. Не родной до одури, не тот, не её близнец, что держал своими тёплыми пальцами за запястье, шепча: «ничего не бойся, я рядом».

— Почему я должна доверять тебе?
— Потому что я могу делать возможными самые невероятные вещи.

У Питера есть отец, а теперь ещё и новоиспечённая сестрица, слишком далёкая. Питер никчёмно пытается бороться с призраком, бестелесным, мертвым. Питеру тошно, Питеру так хочется, чтобы Ванда не была его сестрой. Он ведь просто хочет помочь, но кажется, только лишь вскрывает старые незажившие раны.

Ванда чувствует, как разгоряченный металл заполняет легкие, а Питер не Пьетро — пьянит безумием, это ведь в крови у Леншерров. Ванда, кажется, первые за долгое время боится потерять кого-то, кто не родной.